Хранитель Реки - Страница 50

К оглавлению

50

– Хорошо, – после некоторого раздумья соглашается подруга. – Поедем. Только не на Юг, а на Север.

– Почему? – удивляюсь я.

На Юге гораздо теплее, чем на Севере. И потом, все знают про мою любовь к Югу. Я даже Жоржа стал меньше ненавидеть, когда он вывез меня на Средиземное море.

– Все знают про твою любовь к Югу, – словно читает мои мысли Ленка. – Поэтому надо ехать на Север. У меня тетка в Медвежьегорске. У нее другая фамилия. Да и искать нас на Севере никто не будет.

Вот дает Ленка! Она уже абсолютно спокойна. Решение принято – вперед и с песней. И про Север – мудро, хоть и не люблю я его. Ведь сначала меня будут искать по местам былой славы. А вся она прорисована в Краснодарском крае, откуда я приехал в Москву и куда я поначалу и собрался. И где меня знает большое количество народу, очень большое. Что не есть в данной ситуации хорошо.

– На Север, так на Север, – соглашаюсь я. – Давай сегодня же и уедем. Они в любой момент могут прервать со мной контракт, так что тянуть не стоит.

– Как прервать контракт? – бледнеет она.

– Самым неестественным образом, – тупо шучу я. Вот же идиот, только добавил испуга.

– Тогда едем прямо сейчас! – Она вскакивает, забыв про колготину.

Мы смеемся. Вот же странно устроен человек!

– Я сейчас поеду за билетами, – говорит Ленка, приведя себя в порядок. – Дел у меня никаких важных нет. Диплом в деканате получу позже. – Моя подруга теперь тоже – дипломированный специалист!

– Не нужно билетов, – останавливаю я.

– Почему? – не понимает она.

– Потому что у меня нет паспорта.

– А где он?

– У них.

Ленка мрачнеет.

– Я из-за этого до сих пор тебе предложение не сделал, – говорю я.

– Только из-за этого? – расцветает она.

– Исключительно.

Она смотрит на меня такими глазами, что я огромным усилием воли отказываюсь от повторения наших упражнений на тахте. Черт его знает, когда вздумает прийти этот Жорж или его накачанный помощник? Подставлять Ленку под лишние риски я не имею права. И нелишних я ей нарыл уже достаточно.

– На машине поедем, – говорю я ей. – Машина куплена на Вовку Говорова, доверенность нотариальная на меня и тебя. Я, в общем-то, готовился потихоньку. А где этот твой Медвежьегорск?

– В Прионежье. На северном берегу озера.

– Круто!

Это и в самом деле круто. Я уже хочу на Север. Какие там, наверное, пейзажи! Надо будет набрать красок и холстов у Жоржа, эта тварь не обеднеет, а мне – экономия.

– Ой! Господи!

Я прослеживаю Ленкин взгляд. Она смотрит на мольберт.

– Здорово? – спрашиваю я.

– Очень, – выдыхает она. – Знаешь, все, что ни делается, – к лучшему. Там тебя ничего не будет отвлекать. Будешь только писать, ты же у меня талант.

– А есть мы что будем – грибы и ягоды?

– И их тоже, – смеется она. – Я буду работать. А через три года вернемся в Москву. С картинами.

– И с ребенком, – добавляю я. Ленка краснеет. Странные они все же люди.

Еще через часов пять мы уже едем по Ярославскому шоссе на машине, полной барахла. Подъезжаем к Переславлю-Залесскому.

Настроение не праздничное: час назад позвонила Ленкина соседка, сказала, что приходили два спортивных человека, долго звонили в дверь, а потом настойчиво ею интересовались у соседей.

Быстро они.

Значит, Жорж действительно заходил в мастерскую и прочитал мою записку. Я все же попытался их письменно успокоить: «Ничего не знаю, ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».

И все же погони не жду. Они не знают про машину. Просто неприятно и неспокойно.

– Смотри, какая красота! – улыбается моя жена.

Теперь так буду ее про себя называть. В лучах заходящего солнца сверкают бесчисленные купола церквей. Здесь их очень много – и отдельно построенных, и в монастырских ансамблях.

– Хочешь, покажу тебе город?

Ленка благодарно улыбается.

Я был здесь на практике, знаю город хорошо, а торопиться нам, по большому счету, некуда.

И еще: я буквально физически ощущаю спавшую с меня каменную глыбу.

Глава 16
Второй сон Бакенщика. Мальчик из Маалена

Место: юго-восточное Средиземноморье.

Время: три тысячелетия до точки отсчета.

Он появился из предрассветной мглы, как будто и в самом деле созданный из ночного воздуха: легкий, тонкий, почти бесплотный. Даже его козочка, ни на шаг не отходящая от своего хозяина и характером более похожая на собаку, и та была весомее, физичнее, что ли. И шерсть белая, довольно длинная и густая. И маленькие, однако вполне осязаемые острые рожки, венчающие тонкую морду.

Нет, коза была вполне похожа на козу, разве что малость тщедушная.

А вот мальчик точно не был похож на обычного мальчика.

И дело не только в том, что он не бегал, не кричал и не кидал камни – тихие мальчики хоть нечасто, но и в те времена попадались. И не в том, что говорил он мало и неохотно (и никогда – пока его о чем-то не спрашивали), малословных в то время тоже было немало.

А в том, что глаза у него были точно нездешние.

Это было сразу заметно.

Глаза здешних тут же выказывали быстрый поиск явной и немедленной выгоды. Или хотя бы живой интерес к тому, что они видели.

Но только не в случае пришедшего с востока мальчика.

Казалось, его глазам не столь уж и важно, на что смотреть. И еще казалось, что смотрят они не наружу, а внутрь.

Но все это стало ясно потом, когда к мальчику стали присматриваться.

Пока что больше смотрели на козу. Ее красивая белая шерсть была заметно длиннее, чем у местных животных. Кроме того, местные козы привыкли дочиста «обкашивать» крутые горные неудобья, но их практически никогда не использовали в качестве вьючных животных. А эта без видимого напряжения тащила на острой спине довольно большую, сшитую из непромокаемой верблюжьей кожи суму мальчика. Сума была из двух отделений, со швом посередине – очень удобно для размещения на спине такого мелкого животного, как коза. Однако местные прежде никогда не видали переметных сум, пошитых не для лошади или верблюда.

50