Хранитель Реки - Страница 61

К оглавлению

61

– Здравствуйте, Николай Максимович! – решительно начал Велесов.

– Здравствуй, коли не шутишь. – Агурееву точно не светило стать джентльменом.

– Я насчет Шишкина. Вы провели дополнительные экспертизы? – Жорж точно знал, что никто ничего не проводил, и это был хотя и слабый, но козырь.

– А что?

– Как что? Я ж проценты банку плачу! – натурально возмутился Георгий Иванович, почти и сам поверивший в то, что он платит за перелицованного Ван Эмдена проценты. – Я бы хотел скорейшего завершения сделки. Либо вы убеждаетесь в подлинности работ, либо я разговариваю с другим покупателем.

– А есть другой покупатель? – Даже не видя широкой рожи рязанца, можно было представить его ухмылку.

– Есть, не сомневайтесь, – спокойно сказал Велесов. Он тоже умел блефовать, не впервой. – Так что давайте ограничим временные рамки.

– Ваши предложения? – Теперь Агуреев уже не улыбался.

– Одна неделя, – жестко сказал арт-дилер. – И либо да, либо нет. Причем, как вы помните, по «Протоколу о намерениях», «нет» – только по обоснованным сомнениям в подлинности.

– Я помню, – тоже жестко ответил Агуреев. – В неделю уложимся, мой человек уже работает. Либо да, либо нет.

– Очень хорошо, – закончил обоюдоострый разговор Велесов.

Что ж, все было действительно неплохо. Рязанец согласился на неделю. Если Глеб Петрович выполнит свои обещания – а сомневаться в его способностях пока не приходилось, – то Береславский ничем помочь Агурееву не сможет, по крайней мере в столь короткое время. И если в это же короткое время не объявится, причем каким-нибудь неприятным образом, беглый Оглоблин, то новых фактов Агурееву просто неоткуда будет взять. Отступиться же от такого куша жадный рязанец просто физически не сможет. А значит, через неделю миллион евро будет в руках Велесова.

Остальное – что там вскроется через месяц или через год – его уже особо волновать не будет.

Глава 19
От Москвы до Онеги глазами художника

Место: Москва – Переславль – Ярославль – Тутаев – Вологда – Кириллов – Белозерск – Вытегра – Пудож – Вяльма.

Время: три года после точки отсчета.

Переночевали мы с Ленкой в поселке с прикольным названием Львы, совсем чуть-чуть не доехав до Ростова Великого. Решили, что на трассе будет дешевле, чем в туристическом городе, а деньги нам потом еще понадобятся. Ну и место прельстило. Было еще светло, и мы разглядели симпатичные деревянные домики этой то ли турбазы, то ли пансионата. Мест хватало – там все заполняется только по выходным и праздникам.

Устроились быстро и сразу пошли на берег озера Неро – другой стороной территория выходила прямо на него. Даже канальчик небольшой был предусмотрен – для вывода рыбачьих лодок и маленьких яхточек. Постояли на берегу, наблюдая за закатом. Скромный такой закат, не то что на островах Фиджи, где я никогда не был. Но снова зазудели руки, я остался впивать глазами краски, а моя верная подруга побежала в номер за бумагой, планшетом и акварелью.

До темноты успел сделать по-сырому два этюда. Причем оба – большого формата, пятьдесят на семьдесят. Я расчувствовал его совсем недавно и теперь крайне неохотно работаю с другими размерами. Да и бумага чертовски хороша (приучил-таки меня к дорогим материалам мой недавний работодатель): английская, отлично текстурированная и, как написано, совсем без хлорки. Так что и окружающей среде не повредил, и как минимум лет пятьсот сохранности моим шедеврам обеспечено.

А что, я сам ощущаю, как расту, и работать мне хочется все больше и больше. Вон закат догорает, а меня берет досада, что не успею сделать третий лист. Знаю, как надо, руки чешутся прямо физически, а света уже нет. Можно, конечно, попробовать в номере, при лампах накаливания, но очень опасаюсь проскочить мимо верного тона – когда это со мной случается, испытываю физически ощутимое разочарование.

Нет, не буду торопиться, отложу до завтра.

Тем более что два листа я сегодня уже записал в Переславле-Залесском, не удержался и там.

О Переславле – несколько отдельных слов, он того заслуживает. Наверное, даже раньше стоит начать с Сергиева Посада. Здесь уже есть на чем остановиться глазу начиная с Торбеева озера, где в любое время года сидят рыбачки – то с лодок удят, то со льда.

Четырехполосную магистраль – с разделительными полосами и хорошей разметкой – пролетели быстро. От Верхних Двориков пошла долгая двухполоска, безумно красивая – попеременно взлетающая на вершины невысоких холмов и довольно круто падающая вниз.

Безумно красивая – и безумно опасная.

По обеим сторонам живописнейшей трассы один за другим мелькают то маленькие венки из цветов, привязанные к деревьям, то почти архитектурные сооружения, стоящие на собственных фундаментах. Причина их возникновения, независимо от размеров, одна: здесь погибли люди.

Почему погибли – яснее ясного. Нас, невзирая на постоянно мелькающие памятники, то и дело обгоняют смельчаки. На самых разных машинах – от таких же, как у нас с Ленкой, «Жигулей» до навороченных «Мерседесов». Обгоняют, не обращая внимания ни на разметку, ни на знаки, ни – и это главное! – на то, что подлетающих встречных из-за поворота или очередной вершинки может быть не видно.

В этот день, к счастью, смельчакам везло. Мы не увидели ни одной машины всмятку. Разве что грузовик-автовоз сошел в кювет, побив дорогие перевозимые им «Хонды». Но это мелочи. Главное – обошлось без трупов. Все смельчаки сегодня приедут домой, будут рассказывать, как лихо и быстро домчали. Не исключено даже, что близкие будут ими гордиться – крутых ребят вырастили, смелых и рисковых. Но для меня они всегда просто тупые самоубийцы. И одновременно – подлые убийцы. Потому что во встречном столкновении гибнут не только обгонявшие.

61